Неточные совпадения
Другой переводчик, Эйноске, был
в Едо и возился там «с людьми Соединенных Штатов». Мы узнали, что эти «люди» ведут переговоры мирно; что их точно так же
провожают в прогулках лодки и не пускают на берег и т. п. Еще узнали, что у них один пароход приткнулся к мели и начал было погружаться на рейде; люди уже бросились на японские лодки, но пробитое отверстие успели заткнуть. Американцы
в Едо не были, а только
в его заливе, который мелководен, и на судах к
столице верст за тридцать подойти нельзя.
В столице можно и украсть, и пострелять милостыньку, и ограбить свежего ночлежника; заманив с улицы или бульвара какого-нибудь неопытного беднягу бездомного,
завести в подземный коридор, хлопнуть по затылку и раздеть догола.
Во время сеанса он тешил князя, болтая без умолку обо всем, передавая все столичные сплетни, и
в то же время успевал
проводить разные крупные дела, почему и слыл влиятельным человеком
в Москве. Через него многого можно было добиться у всемогущего хозяина
столицы, любившего своего парикмахера.
В это счастливое лето на долю Петербурга выпадали нередко погожие дни, и Мечникова, пользуясь ими,
возила сестру по окрестностям
столицы.
Так тихо и мирно
провел я целые годы, то сидя
в моем укромном уголке, то посещая
столицы Европы и изучая их исторические памятники, а
в это время здесь, на Руси, всё выдвигались вопросы, реформы шли за реформами, люди будто бы покидали свои обычные кривлянья и шутки, брались за что-то всерьез; я, признаюсь, ничего этого не ждал и ни во что не верил и так, к стыду моему, не только не принял ни
в чем ни малейшего участия, но даже был удивлен, заметив, что это уже не одни либеральные разговоры, а что
в самом деле сделано много бесповоротного, над чем пошутить никакому шутнику неудобно.
Несчастливцев. Канитель, братец. А как пьесы ставят, хоть бы и
в столицах-то. Я сам видел: любовник тенор, резонер тенор и комик тенор; (басом) основания-то
в пьесе и нет. И смотреть не стал, ушел. Ты зачем это эспаньолку
завел?
Все остальные театры и
в столицах и
в провинции
в это время молчали. Только предприимчивая Шкаморда ухитрялась по уездным городам и подмосковным фабрикам делать то же, что и Вильде: ставить сцены из пьес
в костюмах. Она нанимала и
возила актеров.
Первым делом шулера, которые повели умелую атаку — сначала проигрывая мелкие суммы, а потом выигрывая тысячи… Втравили
в беговую охоту, он
завел рысистую конюшню, но призов выигрывал мало… Огромный дом у храма Христа Спасителя и другие дома отца были им спущены, векселя выкуплены за бесценок должниками, и
в конце концов он трепался около ипподрома
в довольно поношенном костюме, а потом смылся с горизонта, безумно и зло разбросав миллион
в самых последних притонах
столицы.
Позднее
столица восторгалась пьесой Горького и вызывала художника
В. А. Симова за декорации, которые были точнейшей копией ночлежки Бардадыма, куда я его
водил еще не раз после скандала у переписчиков.
Журавка махнул рукой и потащил за двери свою синьору; а Анна Михайловна,
проводив гостей, вошла
в комнату Долинского, села у его стола, придвинула к себе его большую фотографию и сидела как окаменелая, не замечая, как белобрюхой, холодной жабой проползла над угрюмыми, каменными массами
столицы бесстыдно наглая, петербургская летняя ночь.
Упоенный ожившим счастьем, я не выходил из гостиной, увивался около жены и, почитая, что бывшая мрачность происходила
в ней от ее положения… радовался, что по вкусу пришлись ей гости, и она вошла
в обыкновенные чувства; а потому, питая к ним благодарность за приезд их, я бесперестанно занимал их то любопытным рассказом о жизни моей
в столице Санкт-Петербурге, об актерщиках и танцовщицах, то
водил их на гумно или чем-нибудь подобным веселил их.
— А что его у вас
в столице возили и принимали, так этому виновато ваше модничанье; у вас ведь все так: как затеете возню
в каком-нибудь особливом роде, то и возитесь с кем попало, без всякого разбора.
Она жила открыто, пользовалась всеми удовольствиями Парижа,
свела знакомства с разными лицами тамошнего высшего общества и заставила о себе говорить, чего, как известно, не легко достигнуть
в столице роскоши и моды.
Зимнего Петербурга вкусил я еще студентом
в вакационное время
в начале и
в конце моего дерптского студенчества. Я гащивал у знакомых студентов; ездил и
в Москву зимой, несколько раз осенью,
проводил по неделям и
в Петербурге, возвращаясь
в свои"Ливонские Афины". С каждым заездом
в обе
столицы я все сильнее втягивался
в жизнь тогдашней интеллигенции, сначала как натуралист и медик, по поводу своих научно-литературных трудов, а потом уже как писатель, решившийся попробовать удачи на театре.
Много годов жил пароходчик, из разночинцев какой-то,
в гору шел, завод железный
завел, потом перебрался
в столицу.
Удалившись от центра
столицы, преследуя мысль, чтобы все ее забыли или же считали далеко от Петербурга, она, естественно, не могла не только поддерживать знакомство
в том кругу,
в котором она вращалась, но даже должна была избегать показываться на людных улицах, а потому первою ее заботою было
завести агентов, которые бы дали ей тотчас же знать с прибытии на берега Невы князя, так как без них весть о его прибытии
в Северную Пальмиру могла бы целые годы не дойти до Зелениной улицы.
Город был все так же пустынен, и телегу с четырьмя гробами
провожал лишь какой-то юродивый, которых
в столице было много
в те тяжелые времена, и народ любил и уважал их, как «людей Божиих», боязливо прислушиваясь к их предсказаниям
в надежде на лучшее будущее.
Уже пять лет прошло с тех пор, как она
в первый раз вступила на сценические подмостки. Четыре года
провела она сезоны на провинциальных сценах и лишь первый год выступила
в столице.
Но и тут людкость
столицы не дала долго отдыхать утесненным гамадриадам,
завела рынок посреди рощи и
в скором времени святотатственно посягнула на последние, кое-где мелькавшие деревья, осенявшие хижину старого инвалида морских баталионов.